Издатель: Снегири
Дата выхода: Ноябрь 2012
Количество треков: 9
Номер в каталоге: СНГ 054-2



iTunes
Google Play
Яндекс.Музыка

Свой дебютный альбом Савва Розанов писал по ночам в сталинской квартире на Алексеевской. Это была своеобразная «игра шепотом», из-за тонких стен нельзя было играть громко. Эти стены сдерживали, приглушали звук, они же и держали в напряжении. Сам он называет это музыкой, звучащей за стенкой.

Весь альбом, по словам самого артиста, «чертовски московский» - он попытался зафиксировать в нем московскую, скорее даже, русскую тему. Лирическим героям его песен ближе Серебряный век - то, что стучится к нему, приходит из начала XX века. Сам он называет это рукопожатием между веком Серебряным и веком Настоящим, которому история еще не подарила своего имени.

Имя Савва дал ему отец, поскольку родился он в день преподобного Саввы Сторожевского - одного из самых известных русских святых.

В течение семи лет он обучался игре на скрипке, однако впоследствии предпочел гитару, решив переосмыслить ее по-новому. Не зная аккордов и выдумывая их самостоятельно, он, никому не подражая, начал сочинять свою собственную музыку.

«Синѐкдоха» - это литературный троп, часть целого, которым можно назвать какой-то предмет, который достроит остальную картину. «По улице прошли четыре шляпы» - и картинка сразу достраивается. «Мо̀нток» – это название города из фильма «Вечное сияние вечного разума» - город, в который главные герои все время возвращаются.

Все, что есть на пластинке «Внеклассное чтение» – это хронология событий, которая как хронология понятна только ее автору. Большинство песен здесь записано сразу - от начала и до конца. Это сделано для того, чтобы музыка проходила насквозь, чтобы музыка здесь сама делала свое дело. И эти девять треков, продолжительностью чуть более 30 минут – ровно то, что он хотел показать.

САВВА РОЗАНОВ / «СИНЕКДОХА МОНТОК» ОБ АЛЬБОМЕ «ВНЕКЛАССНОЕ ЧТЕНИЕ» И НЕ ТОЛЬКО:

О том, как выбрал гитару
«Сначала я около шести-семи лет учился играть на скрипке. Однако гитара тоже интересовала меня, но по-другому, не как общепринятый инструмент. Учитывая, что я самоучка. Я переосмыслял гитару по-новому, я даже не играл на ней. Сначала – просто стучал, что-то такое делал, извлекая звуки. А потом я увидел, как играет мой отец – и начал учиться играть сам. Не могу определить, какой толчок был первым, сподвигшим меня к занятиям гитарой. Все произошло само собой – я стал заниматься постоянно, писал что-то, даже не заметил, как это случилось».

О музыкальном инструменте
«На гитаре сразу стала играться своя музыка. Я не брал три «блатных» аккорда, я их просто не знал. Я выдумывал аккорды сам. Только потом, узнав какие бывают аккорды, и какие из них – «блатные». Эта музыка сразу была похожа на меня. Я не искал в ней чего-то лишнего - что выходило, то выходило. Предтечей всего того, что происходит сейчас, был бесконечный поиск».

О том, что такое «Синекдоха Монток»
«Мне просто нравится это фонетически, когда я в первый раз это собрал, я подумал, что черте кто так назовется. А вообще, это литературный троп. «Синекдоха» - это часть целого, литературный троп, которым ты можешь обозвать какой-то предмет, который достроит остальную картину. «По улице прошли четыре шляпы» - и картинка сразу достраивается. Мне бы хотелось, чтобы название достраивало в сознании людей, я не хочу ничего им навязывать. А Монток – это название города из фильма «Вечное сияние вечного разума» - город, в который главные герои все время возвращаются. И для меня именно эти два слова достраиваются. Но тут уж у каждого свое – для кого-то это могут быть, например, Сенекдоха и Москва».

О своем имени
«Мой папа выбрал имя Савва, потому что в истории был такой святой - Савва Сторожевский, и я родился в день этого святого. А мог бы быть Женей».

Об образовании
«Я учусь в московском институте журналистики и литературного творчества. Хотя я и учусь на журналиста, но в названии вуза значится еще и литературное творчество, и я изначально поступал туда как в литинститут».

О том, как появляются песни
«Если бы я не находился в этой каше, которая меня окружает, то этого ничего бы не было. Я имею в виду этот бесконечный поток разговоров, людей, города, того что происходят снаружи, внутри. Все это для меня настолько естественно. Только в подобном режиме способны появляться песни. Нельзя просто ничего не делать и они придут сами – рефлексия происходит всегда».

О поэзии
«Когда заходит речь о моих песнях, мне всегда любопытно, к какому временному отрезку их отнесут: к началу века или его концу. Сам я склоняюсь к тому, что это, однозначно, Серебряный век. Если брать литературную составляющую пластинки, то конечно этим лирическим персонажам ближе девятнадцатый век. Но мне самому - ближе уже наш век. Потому что это ближе к нам, этот дух, это запах, это еще не ушло. Я на хвосте этой кометы. Я читаю Кузьмина и Белого – и для меня это естественно».

О времени
«То, что стучится ко мне – просто приходит из начала 20 века, скрепляя тем самым эстафету между тем и этим временем. Я хотел бы верить в это. Я сам хорошо чувствую эту эстафету, но если так покажется еще и тем, кто будет это слушать – я буду безумно счастлив. Я буду счастлив, если кто-то увидит это рукопожатие между Серебряным веком и нашим… деревянным? Бетонным? Впрочем, нет, бетонный век это, скорее, 90-е».

О сочинительстве
«Я точно знаю, о чем я пою, знаю адресата, получателя. И самое страшное для меня – когда мне кажется, что ни адресату, ни получателю это не нужно, что я сам перед собой кручусь, что-то наигрываю, даже не исповедуясь. Самое страшное – когда текст и звук не проходят через тебя, и мне кажется, что сейчас большинство музыкантов просто собирают конструктор, и все. Я не могу сказать, что конструктор это плохо. Это просто не мой вариант».

О принципе записи
«У нас всегда «живая запись». Большинство песен на пластинке записано сразу. От начала, до конца. Я делал именно так, чтобы музыка проходила насквозь, чтобы музыка сама делала свое дело. Потом уже все это аранжируется, добавляются другие инструменты, но изначально – голос и основной инструмент – пишутся с одного дубля, сразу, просто «в чем мать родила».

О концепции
«Я бы мог ее выдумать, но я не буду этого делать. Могу только сказать, что все, что есть на пластинке «Внеклассное чтение» – это хронология событий, которая как хронология понятна только мне, потому что песни пишутся не сразу десять штук подряд. Когда приходит песня, то ты сразу понимаешь ее временной шлейф, и через какое время ты окончательно поймешь, что же ты сделал. Бывает так, что ты понял смысл песни, но еще не написал ее, и пишешь ее еще в течение какого-то времени».

О названии альбома
«На самом деле тут важно, что это происходит вне-класса. Для меня важнее всего это «вне». И я взял этот формат как что-то инфантильное, из детства, потому что сам звук и сама лирика того что там есть она звенящая, она еще юная».

Об инструментах
«В большинстве песен альбома – акустическая гитара. Я просто сел и записал ее. Также там множество звуков, которые я специально искал. Этот поиск составил большинство времени – я рвал бумагу в микрофон, искал. Все ритмические рисунки на пластинке – это просто звуки… не от музыкальных инструментов. Например, в «Прологе» отсутствует живой звук барабанов – там лупы, переработанные, но простые лупы. Есть и звуки, перетекающие из песни в песню».

«Музыка за стенкой»
«Когда я придумывал этот материал, я писал все в такой сталинской квартире на Алексеевской. И там было совершенно невозможно писать. Я пишу в основном ночью, но там было все слышно. Ночью все спят, и я думал о том, как бы никого не разбудить, но сохранить при этом, то, что приходит. Это была игра шепотом, хотя очень хотелось играть громче. И эти стены, которые сдерживали, немного приглушали звук.… Это те самые стены, они держат в напряжении. А люди – те, кто был за стенкой. Мне кажется, что весь «Синекдоха Монток» - это музыка, которая звучит за стенкой».

Об интернете
«Было бы здорово, если бы люди искали музыку вне интернета, находили ее, и это создавало бы свой мир. Интерактив это очень здорово, но я убежден, что музыка иногда сама может выбрать свой формат. Для меня идеальная модель, к которой, правда, я пока сам не готов стремиться, - это творчество, которое мало кому хочется показать. И впоследствии музыка вне сети – это и есть тот самый формат. Это здорово и так бы мне хотелось».

О хронометраже альбома
«Эти девять треков – это ровно то, что мне хотелось показать. И я буду рад, что кто-то послушает это от начала и до конца».

О Москве
«Весь альбом – он чертовски московский, все образы – столица, своя столица, не та, которая за окнами, а такая квартирная столица, в стенах. И не смотря на то, что в песнях дается какая-то география, на самом деле, все ведется из одной точки. Этот альбом не мог состояться в другом городе. Может быть, потом я буду путешествовать, но сейчас это все Москва, понятная мне до боли».

О русской теме в творчестве
«Пластинка «Внеклассное чтение» - это русская тема. И если русский человек сейчас вместо запаха гари почувствует этот воздух, который я пытался туда поместить, то он почувствует то, что я чувствовал при написании этих песен. И это – самое главное».